Неточные совпадения
Наконец Ричард и это все утащил, но
бутылки и рюмки опять
оставил и скромно удалился.
— Вправду долг. Ведь я, Алеша, ему за тебя шампанского сверх всего обещала, коль тебя приведет. Катай шампанского, и я стану пить! Феня, Феня, неси нам шампанского, ту
бутылку, которую Митя
оставил, беги скорее. Я хоть и скупая, а
бутылку подам, не тебе, Ракитка, ты гриб, а он князь! И хоть не тем душа моя теперь полна, а так и быть, выпью и я с вами, дебоширить хочется!
Заварили майорский чай, и, несмотря на отвычку, все с удовольствием приняли участие в чаепитии. Майор пил пунш за пуншем, так что Калерии Степановне сделалось даже жалко. Ведь он ни чаю, ни рому назад не возьмет — им бы осталось, — и вдруг, пожалуй, всю
бутылку за раз выпьет! Хоть бы на гогель-могель
оставил! А Клобутицын продолжал пить и в то же время все больше и больше в упор смотрел на Машу и про себя рассуждал...
[При этой перестройке Муравьев-Апостол
оставил в запечатанной
бутылке «Завещание археологам», датированное 18 августа 1849 г. и найденное в 1938 г. под печью его дома во время ремонта.
Он вынул из холщового мешка хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского сыра «брынзы» и
бутылку с прованским маслом. Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше,
оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
Оставим их; пойдем, товарищ мой,
Венгерского, обросшую травой,
Велим отрыть
бутылку вековую
Да в уголку потянем-ка вдвоем
Душистый ток, струю, как жир, густую,
А между тем посудим кой о чем.
Судьба меня душит, она меня давит…
То сердце царапнет, то бьёт по затылку,
Сударку — и ту для меня не
оставит.
Одно
оставляет мне — водки
бутылку…
Стоит предо мною
бутылка вина…
Блестит при луне, как смеётся она…
Вином я сердечные раны лечу:
С вина в голове зародится туман,
Я думать не стану и спать захочу…
Не выпить ли лучше ещё мне стакан?
Я — выпью!.. Пусть те, кому спится, не пьют!
Мне думы уснуть не дают…
— Замечательное дело! — послышался с верхней террасы хриплый, обеспокоенный голос. — Я
оставил водки в
бутылке выше ярлыка на палец, а теперь она ниже ярлыка. Это вы выпили, Билль?
— Нет, позвольте! Это совсем невозможно так
оставлять, — убеждал Фридрих Фридрихович. — Открытую
бутылку нельзя
оставлять в хозяйстве. Это, во-первых, значит, зло
оставлять, а потом от этого, наконец, прислуга балуется.
Кое-как при помощи трёх
бутылок вина я умиротворил её. Она свалилась на землю между арбузов и заснула. Я уложил Шакро, а рано утром другого дня мы с ним вышли из станицы,
оставив бабу с арбузами.
Да его и добывается так мало, что оно не стоит настоящих забот. Оно и месяца не постоит в бочке, как его уже разливают в
бутылки и несут в город. Оно еще бродит, оно еще не успело опомниться, как характерно выражаются виноделы: оно мутно и грязновато на свет, со слабым розовым или яблочным оттенком; но все равно пить его легко и приятно. Оно пахнет свежераздавленным виноградом и
оставляет на зубах терпкую, кисловатую оскомину.
Андрей. Садись, выпьем. (Сажает на диван. Человеку). Ну-ка, послужи; налей нам, да и убирайся, а
бутылку оставь!
Барон вытащил из своей сумки другую
бутылку и бумажный сверток. В свертке были пирожки, сыр и колбаса. Фон Зайниц разрезал колбасу пополам; одну половину подал он Цвибушу, а другую разделил на две части, из которых одну подал Ильке, а другую
оставил себе.
— Вот это винцо! — вскричал Никласзон, выпивая рюмку за рюмкою. — Помянуть можно покойников, что
оставили нам это добро, не вкусивши его. Нет, в замке Гельмет люди жили поумнее и теперь живут так же: наслаждались и наслаждаются не только своим, даже и чужим; а деткам велят добывать добро трудами своими. — Он наставил себе горлышко
бутылки в рот.